Малыш

Здравствуй, Малыш.
(с) Дмитрий Якимов

Нет, я не хочу этого слушать. Ты сам ушел. Тогда, пообещав вернуться, ты сбежал. Я проклинал и самого себя и небо над Стокгольмом, но все одно. Это ты ушел, не я.

Ожидание. Первый месяц прошел на одном дыхании. Я каждое утро раскрывал нараспашку окно, я верил, что ты вернешься. Я любил и ждал. Месяц, понимаешь?.. Следом еще два и так до середины осени. Зимой я понял, что ты уже не прилетишь. Осознание пришло так легко и просто, что стало даже смешно – и как я раньше не понимал? Чужие люди, судьбы, мысли… А я продолжал надеяться. Не раскрывая окна, я вглядывался в небо. Пусто.

Год. И еще. Я вырос, перестал быть нескладным подростком. Благодаря тебе я точно знаю, когда вообще закончилось мое детство. День, час и минуту – не это ли жестокость?

Обвиняешь меня в том, что я тебя забыл? А знал ли вообще?

На третий год я сорвался.

Однажды взлетевшего небо навсегда запомнит. Пепел истлеет, кости сгниют, а оно будет жить памятью о кратком миге чужой свободы. Полет – кому, как не нам в этом разбираться – бывает разный. Ты всегда выбирал небо; я предпочел асфальт. Шаг. Взмах руками – все люди могут стать птицами, каждом есть тот самый Джонатан. Знаешь... Я верил, что ты меня поймаешь.

Все ложь – все слова, обещания, наши рассветы и даже тот чердак. Я обрел вечность полета и покой.

Но я выжил. Вместо меня разбились все мечты. Окончательно.

Тебя нет и не должно быть. Миф и бред, фантазия подростка, страдающего от одиночества. Ты был для меня прежнего всем светлым и важным – теперь я знаю, что все было обманом. Не любовь, а значит – и не предательство. Ты не совершил ничего особенно ужасного – просто не захотел считаться с чужими чувствами.

Кто из нас после этого ребенок?

Ты прав в одном: я не позволю моим детям взобраться на крышу. Они не станут птицами, но и никогда не почувствуют того, что пережил я. Малая цена за счастье, которое мне уже не обрести, а им, наверняка, не понять.

@темы: Суровая реальность, Джен, Фанфик, Слэш

---

Луиджи

Я люблю тебя так сильно, как один мужчина может, оставаясь в здравом рассудке, любить другого.
Время безжалостно к нам, милый мой Луи. Я уже не молод, но и не стар, с печалью осознаю себя на грани той поры, когда на тебя все еще не смотрят с состраданием, но уже и не восхищаются. А ты… Для меня ты вечно молод.
Не зная, что с тобой и где ты, я поступил чертовски малодушно, признавшись самому себе, что почти уже не верю в то, что ты жив. С другой стороны, а что мне остается, когда о тебе напоминают лишь фетровая шляпа, не прикрывавшая до конца твоих светлых вьющихся волос, пожелтевшая фотокарточка с измятым краешком – ты да я у какого-то памятника. Он – не удивлюсь ни на миг – все еще стоит, а мы…
«Не могу быть уверенным, что еще будет шанс написать тебе. Любя всем сердцем, я не желаю врать; но сейчас, когда нас могут взорвать или расстрелять в любую минуту, я хочу только одного – чтобы ты жил. Не желая этого, я не оказался бы тут, в самом эпицентре чужих проблем и ошибок. Знай и просто верь, что я приду…»
Опуская жалость к себе, желание бросить все к черту и отправиться за тобой, я признаю, что ты знал, на что идешь. И война – она война для всех; бесчувственная дама, которая не щадит никого. Понимаю это и я.
Вечером того последнего дня перед твоим отъездом, ты наигрывал что-то на фортепьяно, а я лежал рядом, на ковре у твоих ног. В распахнутое окно дул холодный весенний ветер, бесцеремонно ероша твои вечно лохматые кудри. Минутою позже моя рука вплелась в них, а ты сам приник моим губам. Начав прощаться все там же, на ковре, к середине ночи мы перебрались на нашу кровать. Вбивая друг друга в подушки, уже не в силах что-то говорить от усталости, могло показаться, что мы счастливы.
Но гораздо счастливее меня сделало бы известие о том, что все войны прекратились в ту ночь. Что больше нечего делить или доказывать. Что нет необходимости бороться за возможность спокойно прожить свой век.
Утром ты уехал раньше, чем я проснулся.
Так, на самом деле, оказалось даже проще для нас обоих. Прощаться, как все нормальные люди, мы не смогли бы; знаю, что тогда ты не смог сдержаться и остался тут. А для меня оставалась иллюзия того, что ты вернешься к обеду, ужину… Или на день нашей встречи – отчего-то ты считал его настоящим праздником. Но дом пустовал; без тебя я превратился в бледную тень прежнего себя, лишившись единственного солнца, от которого не мог отказаться.
А теперь, лишь на мгновение, усомнившись, что ты жив, я сгораю от стыда – куда лучше, чем отсыревшие у порога утренние газеты горят в камине.
Изредка, в такие же темные и холодные весенние ночи, я наверное, схожу с ума. Все время кажется, что ты, как и обычно, мало церемонясь распахнешь входную дверь, небрежно скинешь обувь и, так громко, что слышно в любом конце дома, крикнешь:
- Хей!.. А дома есть кто?!..
И каждое утро встречает меня тишиной.
Все чаще я думаю – а зачем я Луи? Даже если он и жив – годы берут свое, а я сейчас уже не тот юноша, к которому ты был привязан. Но от тоскливых размышлений меня отрывает тихий скрип, с которым, обыкновенно открывалась крышка фортепьяно. Секунда тишины и дом наполняют звуки так и не доигранной в тот вечер мелодии.
Улыбаюсь сам себе – что ж, если я и рехнулся окончательно и бесповоротно, то я счастлив. Не веря сам себе, то почти бегом, то медленно и крадучись, я продвигаюсь вниз по лестнице, приямком в гостиную.
- Луи? – мой голос отдается от стен, сливаясь с аккордами, - Луи… Луиджи!..

@темы: Суровая реальность, Ориджинал, Слэш

---

Роботы.

За большим, почти в полстены, окном медленно светает. Обычное весеннее утро: погоду трудно назвать пасмурной, но по защитному куполу, заменяющему небо, бегут голограммы, передающие образы пышных, кучевых облаков. Возможно, днем будет дождь – если Система даст подобный приказ.
Комната кажется слишком большой и пустой. У стены стоит кровать, напротив нее – компьютерный стол и кресло. И больше ничего. Ни постеров на обоях, ни ковриков, ни подушек. Стены светлые, оттенком ближе к бежевому.
На часах ровно семь.
Тишину разрывает мерный гул основного системного блока. Ему вторят другие, обладающие иными функциями, по одному на каждую комнату. Они отвечают за связь человека с окружающим миром, с соседними комнатками; в них хранятся вся информация, что хоть однажды была усвоена владельцем.
На кровати лежит молодой человек. Худой, бледный: еще полтора столетия назад про таких говорили «кожа да кости». На голове у него зеркальный шлем, закрывающий половину лица, оставляющего открытыми только уши. В них вставлено по наушнику, которые соединены с обоими системниками через блютус. В них раздается мелодичный механический голос:
- Доброе утро, номер 507ДМ. Через десять минут начало занятия, займите ваше место.
Тело неохотно приподнимается с постели и медленно, пошатываясь, подходит к креслу. Оно оснащено, наверное, всем, что необходимо для нормальной жизнедеятельности человека: за спинкой – предметный столик с разными пробирками, колбочками. В районе плеч вмонтированы механические руки. Кресло мягкое, уютное, с широкими подлокотниками, в которых есть даже специальные выемки под ладонь – так называемая тактильная клавиатура. Включается большой, уступающий в размерах, разве что, окну или самому креслу, монитор.
- Пять минут до начала занятия. Начинаю загрузку файла.
Незачем даже засекать – файл будет загружен ровно через несколько минут – ни секундой позднее. Глупо даже задумываться над этим, бессмысленно вообще сомневаться в Системе. Парень сидит не шевелясь, скорее всего – напряженно вглядываясь в экран, а может – равнодушно прикрыв глаза.
- Загрузка завершена. Начинаю распаковку.
На экране мелькают символы, схемы, знаки. Человек не смеет сдвинуться с места. Собственно, зачем?
Сейчас - двадцать третий век, время, когда все основано на электронике и нанотехнике. В голове у каждого живого создания находится по чипу, идентифицирующему его личность. Люди заняты трудом; но без техники он ныне совсем невозможен. Будь то фабрики, заводы или учебные заведения - все управляется из таких вот комнаток при помощи компьютеров. Занимаетесь ли вы учебой, творчеством или наукой – вот ваше рабочее место и место отдыха. Все настолько близко, что большего не нужно желать.
- Начинаю передачу знаний.
Не слишком приятная процедура – но когда это молодым нравилось учиться?! В висках от напряжения стучит кровь, все плывет перед глазами… То, что раньше усваивали часов за шесть-семь, теперь втискивается в сознание всего-то за десять минут. Единственная беда в том, что совершать подобную передачу возможно только на голодный желудок, иначе обеспечены проблемы с сердцем и сознанием.
Но вот все заканчивается. Человек сидит неподвижно.
- Переверните руки, ладонями вверх, - теперь можно позволить организму получить необходимые для продолжения жизни вещества. Через специальную трубку, они прямо через вены поступают в организм. Сначала сыворотка, отвечающая за насыщение организма витаминами, белками и прочими важными для жизни веществами. Некоторое время – еще одна, уже имитирующая получение воды. Минут пять-шесть спустя, повторяется процедура с той лишь разницей, что выводятся переработанные вещества.
507ДМ приступает к деятельности. Ладони вновь занимают отведенные выемки. На мониторе скользят страницы сайтов, сотни и тысячи разнообразных картинок, имен известных когда-то и бесполезных сейчас людей. Все это парень проделывает так быстро, словно бы и не задумываясь над своими действиями; алгоритмы вложены сознание с самых ранних лет.
Около ста пятидесяти лет назад ученые пришли к печальному выводу – население планеты деградирует, и процесс этот необратим. Каждое следующее поколение становилось все менее и менее приспособленным к реальной жизни. Тогда и было принято решение: незачем идти против природы и пытаться исправить самих себя! Пусть мы прекратим быть индивидуальными, но мы не дадим себя уничтожить.
Так явились на свет чипы. Следом за ними и такие комнаты, надежно защищающие от разнообразных опасностей, что в буквальном смысле, висели в воздухе: от болезней, от холодов, от травм… От семейных ссор и от разводов, от самоубийств и творческих кризисов: у человечества больше нет никаких неразрешимых проблем. Ни одной войны не произошло со времени внедрения разработок. Ни одного землетрясения или наводнения – природа даже наоборот начала самоочищаться. Смысл жизни? Спроси Систему, и она четко и ясно ответит тебе.
Но вот 507ДМ вынужден отвлечься – пришло сообщение от матери. Сама она находится в подобной комнатке по соседству. Тот же механический голос зачитывает (ведь вредно напрягать зрение лишний раз!):
- Как обучение? Надеюсь, что без сбоев? Говорят, по Системе уже час гуляет какой-то вирус: смотри, не занеси случайно что-то на наш Основной.
Конец сообщения. На лице 507ДМ – на видимой его части – ни одной эмоции. Руки, кажется сами, без участия разума, набирают ответ при помощи тактильной клавиатуры.
- Хорошо. Буду осторожен, - раздается в наушниках в соседней комнате.
Подходит время обеда. Вновь повторяются инъекции, теперь уже с несколько иным составом веществ. На краткий миг мерещится лязг механических рук. Жужжит системный блок, ненавязчивая музыка играет в наушниках.
После этого Система предлагает пообщаться с семьей. 507ДМ дает на это свое безмолвное согласие.
В одной из соседних комнат, смежной с той, где находится его мать, живет сестренка, 986ЛМ. В стандартной обстановке, окруженная механическими руками, которые ухаживают за ней, развлекательными или обучающими программами, что транслируются на специальном подвижном мониторе. Разница только в сыворотках – ей их дают чаще, и состав у них сильно отличается от «взрослых».
А иногда на мониторе появляется и лицо матери. Механический голос Системы беседует с маленькой 986ЛМ от лица 357НР. Рассказывает о других членах семьи, о каких-то важных событиях в мире… Порой 507ДМ чувствовал что-то отдаленно похожее на зависть (это слово еще не вышло из всеобщего сетевого лексикона), все же детям уделялось чуть больше внимания, чем старшим.
С отцом, 209ОМ он виделся и того реже. Вечно занятый работой, он нечасто открывал доступ к своему компьютеру для общения. Не без грусти 507ДМ подумал на мгновение, что и сам когда-нибудь станет таким же… Правильным?
- Ваше самочувствие ухудшилось, - в механическом голосе общей Системы можно было ошибочно расслышать напряженные нотки, - 507ДМ, Вам стоит принять успокоительное.
Снова молчаливое согласие. Да и кто он такой, чтобы решать что-то без ведома Системы? Она ведь знает все, она не позволит совершиться ничему дурному.
Почти скрежет рук напоминал бы чей-то злорадный смех, но в ушах молодого человека играла музыка, нынче признанная классической. За сильными шумами и повторениями одних и тех же аккордов бесчисленное и бессмысленное множество раз, он не воспринимал всего этого мира, отрешался от него. Домашние роботы сами, при необходимости, исправят все неполадки, если таковые, конечно, возникнут.
- Состояние нормализировано, - не без некоторого самодовольства констатировала Система.
Вечером наступал момент отдыха. Снова бесконечный полет сквозь Сеть, общение с одноклассниками. Фактически, они состояли в одном учебном заведении, с сервера которого и происходила утренняя загрузка данных. Все как всегда, только вот некоторые слишком рано вышли из чата, сославшись на проблемы с домашними сетями.
507ДМ, устало вздохнув, встал и, потянувшись, шатаясь с непривычки, побрел к кровати.
- Вечерний прием пищи? – удивленно – да что там, почти раздраженно! – спросила Система.
- Не хочу, - хриплый, какой-то странный звук. Почти как кашель, только вот возможности подхватить простуду у 507ДМ точно не было, Система бы сразу почувствовала. А возможно, что это – его голос. Тот, что раньше использовали для передачи информации при общении. Только вот Система, по сути своей, его не воспринимает, не встроена в нее эта функция; или нет?..
Услышав ответ 507ДМ, она как-то притихла, даже гул от работающих блоков несколько уменьшился. Что-то затевалось.
- Проверить каналы получения файлов! Изменить активность антивируса на максимальную! – и уже по отношению к домашним роботам-помощникам, - Заменить сыворотки. Продезинфицировать инструмент!..
507ДМ не понимал, что происходит. Его подхватывают механические руки и насильно тащат на кровать.
- Пятая сыворотка, - коротко приказывает Система. В ее голосе слышится почти человеческая паника.
Укол причиняет значительные неудобства, мышцы сводит судорогой, легкие словно опаляет огнем. 507ДМ пытается вырваться, но руки робота сильнее. Затем он проваливается в тяжелый, сумбурный сон.
Он видит, кажется, весь мир. То, что происходило раньше. Страх, копоть, шум голосов. Толпы людей. Паника. 507ДМ распахнул глаза и резко сел на кровати. Тихо гудели системные блоки, шлем давил на голову. За окном мелькали какие-то пятна света. 507ДМ шатаясь, поднялся и медленно пошел по направлению к стене.
«А кто из нас – машина?», - чужой голос, не похожий ни на голос 507ДМ, ни на Систему, шелестел в голове, - «Кто живет за нас? Кто решает, что нам делать и что думать?.. Кто из нас просыпается каждое утро?..». 507ДМ чувствовал, как две противоположно направленные силы буквально разрывают его на части. Такое странное чувство – будто бы сердце бьется чуть чаще, и шлем непривычно жмет голову. Сорвать его, освободиться. Пойти против Системы, но обрести…
Только он хотел прикоснуться к окну, чтобы открыть его, вдохнуть свежего, уличного воздуха – впервые в жизни! – как спокойный, уверенный в себе голос Системы приказал:
- Не шевелись, - рука, задержавшись на ручке окна на мгновение, безвольно опустилась.
507ДМ остановился. Робот закатал рукав рубашки и вколол что-то в плечо. С минуту 507ДМ стоял не двигаясь, казалось, что, даже не моргая и не дыша. Затем Система снова заговорила, причем в разы ласковее:
- Пора спать. Доброй ночи, 507ДМ.
Юноша покорно пошел обратно к кровати. Система лучше знает, как жить. Нельзя сопротивляться. Этот путь – единственно верен. Не отступать, не сомневаться, не бунтовать. Это те простые истины, что известны даже ребенку, подобному его сестре.
Он уже послушно заснул, когда Система продолжила общение с домашними роботами:
- Отследить канал! Уничтожить источник! Стереть из поиска и истории запросов! Отправить в Центр сообщение об ошибке!..
Следующее утро было все таким же тихим, вплоть до момента, когда тишину разорвал гул Основного системного блока.

@темы: Джен, Всякая мистика и иже с ней, Ориджинал

---

Ну, начнем, пожалуй

Спираль.

Мир менялся на глазах; очертания домов за стеклами автомобиля расплывчаты и неясны. Птицы не поют, небо заволокло пыльно-серыми тучами. Едва Майкл захлопнул дверь машины и устроился на сидении, Фред, отвлекшись от разглядывания мутных разводов грязи на стекле, недовольно пробурчал:
- Ты бы еще дольше копался… И так едва успеваем, - ремни безопасности пристегнуты, мотор тихо и покорно зашуршал.
- Скоро она подойдет? – спросил Майкл, нервно теребя манжет рубашки. Ему было неуютно даже сейчас, рядом с братом, которому он всецело верил. Неуютно и немного, совсем чуть-чуть, страшно. Как и всегда, когда приходится нестись напролом в неизвестность.
- Не больше десяти минут. - Фред поправил зеркало заднего вида и надавил на педаль газа. Машина дернулась с места и начала быстро набирать скорость. - Хватит трястись, Майкл. Успеем.
Движение, подобное полету. Мимо проносятся дома, сады и парки. Мелькают люди, но лиц не разглядеть: до них нет дела. Бедные пугливые создания, не верящие, что еще можно спастись. Что еще не поздно. Но нет, они только лишь устраивают напоследок пирушки, шумно провожают ускользающую жизнь. Нет смысла их запоминать – еще и не такое скоро удастся увидеть.
Трассы пусты. Так хорошо и легко почти парить наперекор расстоянию и времени. Туда, где совсем скоро…
- Не оборачивайся, - губы Фреда кривятся в ухмылке, а Майкл неотрывно смотрит вперед и вспоминает, как еще несколько дней – а может и лет - назад все было иначе… Ну да ладно. Главное, что вместе. Все иное сейчас – это пустяки. Даже наступающий конец света.
Любопытство, в конечном счете, все же пересиливает, и Майкл оглядывается назад. На расстоянии не большем, чем полкилометра не было ничего. Только чернота, медленно пожирающая мир. Для полноты эффекта не хватало только добавить шумов, подходящих под ситуацию. Чавканье да утробное рычание: ну чем не идеальный финал оперетты под названием «планета Земля»? Только вот происходило все в тишине, разрываемой только голосами парней, да тихой музыкой, льющейся из CD-проигрывателя. Никто даже не кричал и не рыдал - Темнота поглощала все звуки.
Родители юношей сгинули в этой темноте в тот день, когда все началось. Фред с Майклом чудом сумели сбежать, а потом… Потом Фреду пришла в голову почти безумная идея, и именно благодаря ней они сейчас еще живы. Гнать на всей скорости вперед, против направления вращения Земли. Все же умирала не сама планета, но тот исторический путь, которой ей удалось пройти.
Раскручивалась временная спираль, и двадцать первый век стоял на первом месте в очереди на уничтожение. Время словно сжималось в предвкушении момента, когда его не станет – или напротив, когда оно превратится как и прежде в Вечность, без деления на минуты и часы.
- Оторвемся? – шепчет Майкл, который был не в силах отвести взгляд от пугающе прекрасного зрелища. На плечо ложится теплая, совсем-совсем живая и настоящая ладонь Фреда. Взгляд его все так же устремлен вперед, чувствуется, что он напряжен, но кончики губ немного приподняты.
- Как будто у нас есть выбор!.. – чуть сжимает и снова возвращает руку на руль, - Я обещал, а значит – спасемся. По крайней мере, не остановимся, как все остальные.
Майкл кивает, прикрывая глаза. Как долго им еще вот так вот бежать в пустоту?.. И сразу же смеется сам над собой – вот-вот исчезнет все на свете, а его, видите ли, волнует время…
- Какой сейчас день?.. – не поворачиваясь, спрашивает Фред. Темнота за их спинами немного отстает, видимо, переваривая уже уничтоженное. Или все дело в скорости – по пустой трассе форд разгонялся почти до семидесяти миль в час. Ну, уже совсем глупой кажется версия, что Темнота им с Фредом подыгрывает. Дескать, езжайте себе, а я особенно рваться вперед не буду … но Майкл упрямо гнал все эти мысли: с чего бы хищнику помогать жертве? Разве что из спортивного интереса – никому ведь не будет интересен соперник, сдавшийся уже на старте.
Майкл закатал рукав рубашки. На запястье были старые механические часы, принадлежавшие еще их деду. В момент, когда отказала вся существующая техника, только они продолжали честно выполнять свою функцию. Три тоненькие стрелочки шли в обратном направлении; а маленькие «окошки» посреди циферблата продолжали исправно давать представления о дате. Так и сейчас: 1 \ 01\ 2001.
- Завтра отпразднуем возвращение второго тысячелетия, - улыбается Фред, мельком взглянув на циферблат - Правда, «завтра» наступит часов через пять или около того… ну, ничего. Сейчас оторвемся еще немного, выиграем себе где-то около получаса тихой жизни. Есть что-нибудь с собой?
Майкл кивает, вытаскивая из сумки огромный, еще теплый термос с чаем. На дне все той же сумки лежит и запас продуктов: раз уж им предстоит преодолеть Вечность, как решил Майкл, то и запастись едой не помешает. В любом путешествии, каким бы пугающим или странным оно не было, он стремился, прежде всего, к комфорту.
Коротко посмотрев на все это, Фред кивнул и вернулся к дороге. А Майкл, все еще нервничая, спросил:
- А что будет в конце? Куда мы придем… гм… Приедем, в смысле?
- В момент создания мира, куда еще-то? – Фред смеется: то ли от того, что весело, то ли от понимания абсурдности своих слов, - Спираль разворачивается, братец. Рано или поздно, но мы доберемся до начальной точки.
- А потом?..
- Суп с котом. Шерсть сам выловишь, - Фред прибавил громкости у магнитолы. Заиграл старый добрый Queen – такой же бессмертный, как, теперь и они сами, - Там мы и встретим Темноту. Только вот навредить нам она не сможет – встреча начала и конца… Будет что-то грандиозное. Ради этого стоит бежать сейчас. Пусть даже мы и исчезнем в итоге, но еще поборемся за существование.
Спираль продолжала раскручиваться, унося их все дальше, дальше, дальше…

@темы: Джен, Всякая мистика и иже с ней, Ориджинал